Эта относительно недавняя история прошла незамеченной и только сейчас стала доступной для общественности благодаря матери осужденного человека, решившейся рассказать о случае с её сыном, приговорённого к лишению свободы, в том числе по результатам экспертизы Игоря Целовальникова (на фото), сотрудника Астраханского государственного университета, чья профессиональная деятельность вывела его за стены учебного заведения и привела в залы судебных заседаний.

Предлагаем интервью с самой матерью осужденного, гражданкой С., ставшей непосредственной свидетельницей работы этой многогранной личности.

«ФАКТ И КОМПРОМАТ»: Когда вы впервые увидели Целовальникова?

С.: В суде, на самом процессе, где он выступил в качестве привлечённого специалиста.

«ФАКТ»: Какова была его роль, что он делал в процессе?

С.: Я несколько раз спрашивала его об этом, но ответа ни в суде, ни после так и не получила.

«ФАКТ»: Суть сказанного Целовальниковым в суде, расскажите об этом.

С.: Он сказал, что мой сын оскорбил прокурора. Дело в том, что мой сын действительно сделал замечание гособвинителю на процессе по его осуждению и привлечения к уголовной ответственности по другой статье. Именно на том процессе сын имел неосторожность сделать прокурору замечание в перерыве судебного заседания, уже после того, как судья объявил перерыв и в зале осталось несколько человек. Моего сына возмутило то обстоятельство, что гособвинитель был одет не по форме и увлечённо смотрел в момент судебного процесса в свой телефон. Сын же воззвал к его совести и заметил, что его как-никак судят.

«ФАКТ»: Что произошло дальше?

С.: Дальше мой сын сказал, мол, я буду жаловаться, на что в ответ сам получил жалобу от прокурора за оскорбление должностного лица.

«ФАКТ»: А какова роль Целовальникова в этом деле?

С.: Он был неизвестно кем привлечён в процесс в качестве эксперта, сделавшего вывод о том, что слова моего сына действительно являлись оскорблением в адрес прокурора, за что сыну и присудили два месяца лишения свободы. Хотя он, мой сын, ничего оскорбительного не говорил, выражаясь исключительно литературным языком и в этих словах ничего оскорбительного не было. Целовальников же усмотрел в этом факт оскорбления. Его экспертиза и легла в основу обвинительного приговора. Я была этим поражена.

«ФАКТ»: Что для вас в этом было удивительного?

С.: Во-первых, мой сын последние несколько лет перманентно проводил время в психиатрической лечебнице, он инвалид второй группы именно по этому. Душевно больной человек. И вот его возмутило что-то, на что он обратил внимание. При этом обстановка была действительно напряженная, и сын находился в нервном состоянии, вот и не выдержал, сказал всё как есть на духу, но опять же без мата и крепких выражений. Сын просто дал оценку происходящему и призвал к качественному суду. Целовальников же счёл сказанное оскорблением. После суда я встретились с Целовальниковым в коридоре, я подошла к нему и сказала: «Ну как же так! Ведь это же больной человек, психически больной, а вы к нему так. Что уж вы больного так, обсуждаете его речь. Какие у него нервы могут быть? А вы это обсуждаете. Это же нездоровый человек!». На что он мне ответил: «Простите, я не знал, что ваш сын больной человек, инвалид. Если бы я знал, то вообще бы сюда не пришёл». После этого он ещё несколько раз извинился, а, попросив прощения, ушёл.

«ФАКТ»: Какое впечатление произвёл на вас Целовальников?

С.: Человека хитрого, связанного с ними. Впечатление такое, что он не первый раз участвовал в подобном деле и для него этого не в диковинку, выступать вот таким подобным образом. Познакомились мы с ним случайно в коридоре, когда я спросила: лингвист ли он с института? Он ответил положительно.

Адвокат его допрашивал: «Кто вы? Номер лицензии? Кто вас позвал? Кто оплачивает ваш труд?». Он ответил, что из института, лицензии не предъявил. Потом он много говорил. А на вопросы адвокаты неоднократные так и не ответил, сказав лишь, что его часто вызывают по уголовным делам. Адвокат написал гневную петицию после всего этого в Пединститут (АГУ, - прим. авт.), но ответа так и не получил. Выступал он дважды. На суде первой инстанции и при обжаловании приговора.

Пелена слёз покрыла глаза С., дальше интервью было брать невозможно по морально-этическим соображениям.

Егор Солнцев,

"Факт и компромат" № 45, 14.12.2012 г.