1. Письмо в газету
Это было тогда, когда в Астрахани ещё ходили трамваи.В одном районо работал тихий беспартийный экономист с высшим образованием. Составлял он на совесть сметы расходов учреждений народного образования, рассчитывал фонд заработной платы и сам же и получал эту самую заработную плату.
Всё было бы хорошо, но каждый год в районе проходило августовское совещание работников народного образования, на котором первый секретарь райкома партии делал доклад, написанный для него заведующей районо. Каждый год это было мучением для заведующей районо, потому что всё, что она писала, первый секретарь райкома браковал и приказывал переделать. Смысла в этом никакого не было, потому что на самом деле доклад на совещании никто не слушал, так как доклад этот был полной проформой, как и все подобные доклады.
Экономист очень сочувствовал заведующей районо и жалел её. Он хотел бы помочь ей, но не мог придумать, как это сделать.
Но однажды он написал подробное письмо в главную партийную газету «Правда» о безобразии, творящимся с этим самым августовским совещанием в родном районо.
Почему, писал экономист, сам первый секретарь райкома не пишет этот самый доклад, с которым выступает на совещании? А если он его не хочет писать, то пусть этот доклад делает заведующая районо, которая его и пишет. Но в то же время, если первый секретарь хочет выступать с докладом, который пишет для него заврайоно, то пусть не заставляет всё переписывать по несколько раз и не мучает бедную женщину, для которой это совещание стало ежегодным страданием, хотя она на самом деле очень грамотная и знает все тонкости проблем народного образования в районе, которым руководит уже не первый год.
На самом деле экономист был тайно влюблён в заврайоно и хотел так проявить свои нежные чувства к этой симпатичной женщине. Но об этом в письме экономиста не было сказано ни слова, хотя внимательный читатель без труда бы понял всю настоящую подоплёку письма.Письмо было написано и отправлено в редакцию газеты «Правда».
Надо сказать, что одна из сотрудниц районо часто крутилась вокруг экономиста, стараясь с ним поговорить о том, о сём, безрезультатно добиваясь от него взаимных чувств. Сотрудница эта, чтобы лучше понять экономиста, совала нос во все его дела и, между прочим, сумела прочитать письмо в редакцию до того, как оно было отправлено. Сотрудница поняла настоящий смысл этого письма, и чтобы насолить и экономисту, и заврайоно, выждала, когда письмо было отправлено, и донесла об этом письме заведующей, которая, услышав новость, чуть не упала в обморок.
После обнародования письма мог получиться скандал, в результате чего ей могли вынести выговор по партийной линии, а то и что похуже.
Заврайоно вызвала к себе экономиста и спросила его о письме. Экономист был вынужден рассказать всю правду. Заврайоно в свою очередь объяснила ему, что фикция августовского совещания происходит по всему СССР, и никто не будет менять этот гадский порядок, а в результате всего влетит только ей за отсутствие контроля за подчинёнными, которые самовольно обращаются в партийную прессу с дурацкими письмами.
Экономист, испугавшись, что у этой милой женщины по его вине будут неприятности, рассказал, через какое почтовое отделение послал заказное письмо и даже отдал квитанцию, которую по своей аккуратности сохранил.У заврайоно были хорошие знакомые на почте, а письмо там ещё валялось, потому что почта работала, как и сейчас – спустя рукава.
Заврайоно, естественно, уничтожила письмо, предварительно его прочитав. По всем понятиям, она должна была под благовидным предлогом уволить слишком самостоятельного экономиста, но этого не произошло. Наоборот, она очень уважительно общалась со своим подчинённым, хотя и до этого не имела привычки проявлять по отношению к нему непозволительного амикошонства…
Через некоторое время экономист решил сменить место работы и написал заявление об уходе.
Получив заявление, заврайоно очень разволновалась и стала упрашивать экономиста не увольняться. Она даже предлагала ему работать с утра до обеда, а потом распоряжаться своим временем по своему желанию, но решение благородного экономиста было непреклонным.
Так и закончилась эта история с письмом.
2. Взятка
Это было тогда, когда в Астрахани ещё говорили «увезли на Паробичев бугор», имея в виду прямое попадание в дурку…В одном из сельских райфинотделов области работал простой, но честный инспектор бюджетного отдела. В его обязанности входило разрабатывать бюджет района и строго следить за его исполнением. Кроме этого инспектор должен был раз в месяц выезжать в подведомственные сельсоветы для проведения плановых и внеплановых ревизий. Инспектор работал на своей должности недолго, но уже хорошо знал своё дело.
Очередную ревизию инспектор должен был провести в большом селе над Волгой в часе езды от Астрахани.
Сняв остатки денежных средств в кассе сельсовета, а затем остатки товаро-материальных ценностей в подведомственных учреждениях сельского совета, инспектор уселся проверять кассовые и банковские документы. Через некоторое время он установил, что ведомости на выплату заработной платы подсчитываются неправильно. По каждой ведомости списывается в расход сумма большая, чем выплачено средств на самом деле. Ошибкой это назвать было нельзя, это было очевидное хищение бюджетных средств. Ущерб бюджету был нанесён не сокрушительный, но ощутимый.
Инспектор позвал в комнату, где работал в одиночестве, бухгалтера сельсовета, составляющую ведомости на выплату зарплаты, и объяснил, что выявил нарушение, в котором кроме неё замешана и кассир.
– Не пишите, если можно об этом в акте ревизии, а мы возместим ущерб сегодня же, – попросила бухгалтер и спешно вышла из комнаты.
Через некоторое время бухгалтер снова вошла и предъявила инспектору приходный ордер в кассу сельсовета на сумму причинённого ущерба.
Когда бухгалтер вышла, на краю стола осталась лежать купюра, которой там не было до её прихода.Это была взятка. Обличать в этом бухгалтера не было смысла: свидетелей нет, а она сама будет отказываться наотрез, поставив инспектора в идиотское положение. Но и брать деньги было нельзя. После этого он станет сообщником, потерявшим всякое право говорить о порядочности и законности.
Деньги по нашим временам были смешные, но в то далёкое прошлое это была довольно солидная сумма.
Выход нашёлся сам собой. Инспектор сел на автобус, доехал до райцентра и, зайдя в отделение госбанка, внёс на счёт сельсовета оставленную у него на столе купюру, обозначив эту сумму, как «прочие доходы».
Через пару дней ревизия была завершена. В день подписания акта бухгалтер побывала в банке и, просмотрев выписки и документы, нашла поступление «прочих доходов», равную сумме взятки.
– Зачем вы это сделали? – влетела раскрасневшаяся бухгалтер в комнату к инспектору.
– Если бы я этого не сделал, мне пришлось бы инициировать против вас дело о даче взятки должностному лицу, – объяснил инспектор, – мне этого делать не хотелось. Если будут вопросы по этому поводу, я скажу, что просто пожертвовал средства вашему сельсовету. Вам я советую объяснять это поступление также…
Инспектор ещё долго работал в райфинотделе, и за ним сохранилась репутация большого оригинала, хотя ничего подобного ни в его поведении, взглядах, ни во внешнем виде не было и в помине. Он был достаточно нормальный человек, чтобы никогда не попасть на Паробичев бугор, где в старые времена размещалась психиатрическая больница.
Собрал Прохор Угрюмов, астраханский областной общественно-политический еженедельник «Факт и компромат», №15 (725), 2017 г.
