Шёл по улице Кубанская, был я весел и здоров. Вдруг увидел бабушку. Она сидела на стуле и смотрела в окно, кивая головой. Издалека примечать что-то «такое» - работа такая, ничего иного. Всё как у всех, только внимательно смотришь по сторонам и стремишься увидеть то, что даже оперативники не видят, а потом написать об этом.

Приближаясь к бабушке, говорящей в окно, я уж было осёкся: «Не сумасшедшая ли она?». Оказалось, нет. Она сидела на стуле и разговаривала с хозяйкой пункта приёма стеклотары. Я остановился, как сраженный пулей. В Астрахани принимают бутылки! Вот так да, а сколько их было выкинуто почём зря.

- Работаете?

- Да. Сегодня – последний день.

- С чего так?

- Центральная база приёма закрывается, а вместе с ней и все пункты приёма. 

- Что, больше нигде не принимают и принимать не будут?

- Нет.

- Только вот случайно нашёл вас и такое известие. А почему база закрывается?

- Бутылок мало несут. – Хозяйка ларька подумала и добавила - Несли.

Бабушка на стуле посоветовала обратиться на улицу Рождественского, там-де есть где-то пункт. Но хозяйка заведения сказала, что не стоит тратить времени, так как все пункты работали под одну базу и больше принимать никто ничего не будет, потому что сдавать-то некому. Не в другой же город везти.

Получается, что заводам проще покупать новые бутылки, а старые теперь будут накапливаться на полигоне. Раньше там их собирали, а потом мыли и укладывали в огромные штабели живущие на полигоне оборванцы (в Астрахани, если кто не знает, на «главной помойке» живут существа из фильма «У холмов есть глаза» вида совершенно неописуемого, но это отдельная история).

Пишу об этом всём по сугубо личной причине: в газету я пришёл через приём бутылок. Да-да, вы всё правильно прочли. Сначала летом я подрабатывал на приёме бутылок в свободное от учёбы время. Дело это было хлопотное и медленное: целый день сиди себе, жди у моря погоды, а когда вечером приезжал хозяин этого нехитрого бизнеса, нужно было всё быстро посчитать в уме и сдать ему всю бухгалтерию, попутно приписав себе лишние две-три сотни рублей. Когда же бутылок удавалось принимать целый грузовик, я приписывал себе пятьсот рублей. Хозяин бизнеса ничего не замечал и так продолжалось несколько месяцев. Мы ездили по сёлам. Пожалуй, нет сёл от Харабали до Оранжерей, в которых не побывал я и где не принимал бы бутылки. Чего только не пришлось увидеть, но в целом мне нравилось: каждый день мы ехали в новое село. Учёбу я бросил – путешествия и деньги интереснее учёбы. Но ещё интереснее для меня были газеты: скупал все свежие в ближайшем к пункту приёма ларьке «Роспечати». До этого в таком ларьке, ещё в «Союзпечати», у меня работала бабушка. Читал газеты, как только научился читать.

После школы (или когда школу «минировали»), я шёл в редакцию газеты «Миг», где работала чета Ярмолюк, а я дружил с их сыном. В редакции было вообще интереснее всего, даже интереснее, чем в ведомстве Геннадия Смирнова, в Горпромторге, где работала мама. И вот я принимал бутылки и читал газеты. Все подряд, лишь бы свежие. Интернет в Астрахань ещё только приходил, а телевизор мне был всегда неинтересен: либо читал, либо писал. В детстве я ждал, чтобы поскорее закончились эти «Спокойной ночи, малыши». Мне казалось, что это бред, вот так обманывать людей. Наверное, вы будете смеяться, но я ждал программу «Время», но и она не была причиной того, что нужно лежать под одеялом и делать вид, что спишь. Ждал же я сессию Верховного совета. Не был никогда коммунистом, но всегда, с детства любил помпезность, широту и масштаб. И писать я начал только из-за того, что однажды газеты показались для меня «маленькими», неинтересными что ли. Я работал и плечом к плечу с телевидением, с интернет-ресурсами, но настоящей любовью для меня является газета. Работал в разных, во всяких работал. И сейчас есть возможность работать в разных других, но не хочу. Если я не занимаюсь своим проектом в Сети, то все мои буквы, мысли и помыслы связаны с «Фактом и компроматом». Чего бы и кто про наш «ФиК» не говорил, я пишу и буду писать.

Да, всё больше человек и читатель использует интернет (с заглавной называть его уже не могу, хотя «Сеть» почему-то автоматом пишу именно с заглавной), но в чём разница? Газета не зависит от электричества. Случись катаклизм, газету «на волах» распечатают, и все будут спокойно узнавать новости и полезную информацию при свете солнца. 

Но время идёт. Уходят целые пласты нашей жизни, как ушёл (надеюсь, не навсегда) трамвай. И вот закрылась база приёма бутылок. Казалось бы, мелочь, но кто из нас в детстве не искал и не сдавал «чебурашки» себе на мороженое? А кто не стоял в очереди? В той самой, где можно было взамен двух пустых бутылок, получить полную… с пивом?!

Не надо врать – у всех женский алкоголизм. Это когда мужчина любит женщин и алкоголь. Хороший, добротный. Старенькое сухое красное вино или благородный коньяк всегда найдёт отклик в мужском сердце. А вкус того самого пива из нашей молодости – не врите сами себе – ничем не перебьётся. Никакое немецкое пиво никогда не будет лучше того самого пива, которое мы выпили перед тем как уйти в армию и после того, как вернулись. Вы помните пиво «Сталинградское»? Ведь было ещё и «Сталинградское тёмное». Отличное было пиво. И пили его, и любили его многие. И несли бутылки сдавать, а я их принимал и читал газеты. Теперь вот пишу. Работа наша сродни электрикам: пока электричество есть, вы её не замечаете, но как только его отключают, все мы начинаем костерить на чём свет стоит электриков, однако ж берём в руки газету и читаем у окна. 

Сижу и думаю, может самому базу приёма бутылок открыть? Авось прибудут журналисты юные.

Якобы Горбунов, Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 18 (579), 16.05.2014 г.