Щюра всегда мечтал, чтобы было учреждено звание Народного записывателя, и это звание было присуждено ему. Ещё он мечтал, чтобы ему платили зарплату из бюджета на уровне оклада государственного советника 1 класса.
Мечты, мечты! Щюра закрывал глаза и видел себя в костюме от Пьера Кардена, с золотыми часами «Ролекс» на запястье и в туфлях из кожи аллигатора. Открывая глаза, Щюра видел свою убогую на его взгляд одёжку.
В это утро Щюра задержался дома, чтобы навести порядок в своей комнате, где он в принципе должен был заниматься творчеством, а на деле украдкой выпивал.
Бутылок за письменным столом, где прятал пустую тару Щюра, скопилось много. Вот бутылка из-под армянского коньяка, вот из-под «Лезгинки»… Щюра достал очередную бутылку, чтобы сунуть ее в мешок для мусора и не смог различить названия напитка – этикетку, видимо, облили самим напитком, а потом к липкой поверхности пристала пыль.
Щюра потёр ладонью этикетку.
- Чего желаете? – раздался запинающийся голос.
- В смысле? – не понял Щюра.
- Чего желаете? – снова с теми же интонациями прозвучал вопрос.
- Кто здесь? – продолжал тупить Щюра.
- Чего желаете? – задал вопрос всё тот же голос.
- Назовись, чтобы я знал, кто ты.
- Алкан-полкан, раб бутылки.
- И что ты можешь давать?
- Всё, что угодно, кроме денег.
- А какие условия?
- Ты не должен никому не рассказывать о бутылке и обо мне.
- Хочу золотые часы «Ролекс»!
- Получите…
- Строгий серый костюм от Пьера Кордена!
- Получите…
- Туфли из кожи аллигатора!
- Получите…
Воображения у Щюры не было совсем, поэтому он заказывал себе предметы роскоши, которые видел когда-либо у своих знакомых, начальства, представителей властных структур и даже у звёзд шоу-бизнеса.
Глянув на напольные часы, которые он видел по телеку у президента страны, Щюра понял, что засиделся до обеда. Он вскочил и бросился в офис союза записывателей, положив чудесную бутылку в портфель.
В офисе Щюру ждал хмурый Моня.
- Что случилось? – глава видел, что у Мони неприятности.
- У меня пропал перстень, - выдохнул Моня.
- Тот самый? С маленькими бриллиантиками по краям и большим посредине? – с деланным сочувствием вскинулся Щюра, у которого в кармане лежал тот самый перстень
- Он…
- Может, уронил где? - Щюра начал заглядывать во все углы своего кабинета, - Да вот же он! – закричал он, заглянув под диван и подавая «найденный» перстень.
- Не может быть! – Моня схватил перстень и внимательно его разглядел, а потом пристально уставился на Щюру. – Рассказывай. Я тебя хорошо знаю. И ещё – перстень не мог лежать под диваном. Я его вчера положил в свой стол дома…
- Я твой перстенёк сразу узнал, - ухмыльнулся Щюра и рассказал всю незатейливую историю с бутылкой.
- А ну – покажь! - загорелся Моня.
Щюра потер бутылку, и перед друзьями появился Алкан-Полкан.
- Я же говорил, что никому нельзя рассказывать о бутылке и обо мне! – заявил он, вырвал бутылку и исчез вместе с ней.
Некоторое время друзья сокрушенно молчали.
- Ну и ладно! – хлопнул по плечу Щюру его заместитель и друг, - Зато я стол уже накрыл. Думал помянуть перстень, а теперь вот на радостях…
- За фамильные ценности! – поднял первый тост Щюра.
Больше за этот день Щюра ничего не помнил.
Щюра проснулся как всегда не рано. После ВЧЕРАШНЕГО гудела голова. Хотелось водки, огурцов, рассола, но Щюра взял ручку и рабочий блокнот, чтобы выполнить свой принцип “ни дня без строчки”.
Жизнь продолжается.
Рос Эзопов,
Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 37 (546), 27.09.2013 г.
